позывные ветров
Решаешь превратить днявочку в склад из кривых рецензий? Иди в этом до конца! АХТУНГ: есть про религию, но большое в плане худ.лит-ры
Занимает два часа чтения и ещё несколько часов пост-раздумий. Серьёзно, я не помню, чтобы меня когда-то ТАК трясло от книги. Натурально трясло, я имею в виду. У меня было состояние, близкое к истерике, когда внутреннее становится больше внешнего. В такие моменты мне хочется извиваться, как в припадке эпилепсии, заламывать руки, выть и раздирать себе кожу ногтями до кровавых дыр. Выдавливать глаза, выкидывать их в Северное море. Пускать вырванные волосы по ветру, кататься по полу, молотя ногами и руками.
Потом оказывается, что Андреев-батюшка, создал всё это под наркотой в духе экспрессионизма, и становится понятно ВСЁ. I mean, заламывания, катания и неосуществленные вопли. И когда это ты стал таким эмоциональным? Да всегда, в общем-то, был.
Насколько приятна сама идея взгляда на библейскую историю под другим углом, немного ломающим бесконечные слюни в сторону апостолов-святых. Я всегда внутренне чувствовала тут наёб, и наконец-то нашла что-то, соотносимое с моими предчувствиями. Они такие же люди, как и все остальные; приближенные к Иисусу в силу разных забавных обстоятельств. Если задуматься: в чем они были выдающимися? Они просто поверили человеку, который пообещал им не_смерть. Особенно хорошо это видно из их стычек с Иудой, бессмысленного бросания камней (ещё и потенциально опасного для других людей занятия), детских препирательств на пустом месте «а мама любит меня больше». И поэтому совсем не удивительно их поведение в дальнейшем, расцениваемое скорее как трусость. Нет, ну а вы что хотели?
И другое дело Иуда. О нём говорят много гадостной чуши, выглядит он как ещё более гадостная чушь, задвигает иногда такое, что уши/глаза в трубочку, но его отличает (по крайней мере, есть такое впечатление) живой ум, бесконечное сомнение и, даже не правдо-, — мыслеискательство. ахтунг сложная пунктуация
Его учение отлично от учения Иисуса, но больше похоже на правду: про злых и глупых людей, про (на самом деле!) практическую бессмысленность его вероучений и проповедей. Потому что его не воспринимают как мессию (а мы-то думали!). В глазах большинства он гастролёр: шут со смешными речами и абсолютной верой в эти речи (ну и кто не думал, что Иисус IRL был просто поехавшим?)
Его учение отлично от учения Иисуса, но больше похоже на правду: про злых и глупых людей, про (на самом деле!) практическую бессмысленность его вероучений и проповедей. Потому что его не воспринимают как мессию (а мы-то думали!). В глазах большинства он гастролёр: шут со смешными речами и абсолютной верой в эти речи (ну и кто не думал, что Иисус IRL был просто поехавшим?) А Иуда любит его так, как может. Он бесконечно наивен, он хочет быть рядом с Ним, он хочет его ответной любви (интересно, есть фанфики Иисус/Иуда?), он предает Иисуса поцелуем любви. И до последнего верит, что кто-то пойдет спасать Иисуса, вот сейчас, в эту секунду.
Он намертво прилипает к Анне с предательством Иисуса, хотя кому это надо.
Апостолы сбегают, хотя Иуда принёс им оружие для защиты.
Люди вокруг ничего не предпринимают.
И Иуда тоже — потому что он занимает позицию стороннего наблюдателя, предателя, роль которого уже совершилась. Если он спасёт Иисуса сейчас, рано или поздно такое повторится, и снова никто не будет спасать Иисуса. Не вечно же рядом будет Иуда, любящий и прощающий Иуда, смотрящий сверху вниз, как Бог-отец на Бога-сына (и называет его сыном, собственно; в противоположность тому, как сначала считал его отцом). Он хотел быть первым рядом с Иисусом, и теперь навсегда там запечатлен, потому что когда бы ни говорили об Иисусе, всегда вспоминают его предателя — Иуду. Предателя искренне любящего; предателя, который не перенес горькой правды и повесился, завершив свою миссию.
Божечки, как перевернул меня этот взгляд на вещи, казавшиеся абсолютным злом. Как будто жизнь, всегда состоявшая из чёрного и белого, внезапно хуярнула немного полутонов, а потом мутировала в бесконечно многоцветную радугу.
UPD: С вами снова человек, который не может выразить все свои мысли в один присест и вечно забывает что-то дописать. Иуда, если кто не понял, не считал, не увидел (потому что этого могло не быть) — двойственный вот прямо везде, где только можно, неоднозначный, а потому — идеальное поле для размышлений, которые вечно ускользают. Забываешь, например, что одним из мотивов Иуды было банальное (хех) желание признания своим учителем. «Почему он не любит меня? Разве я не красивее, не лучше, не сильнее их? Разве не я спас ему жизнь, пока те бежали, как трусливые собаки?» И это так человечно, так похоже на ежедневные мысли людей, не осознающих собственное уродство, не видящих себя со стороны, —
аж дух захватывает от такого попадания. Не зря же сказали как-то, что литература (да и искусство) — это про то, чаще всего, что ты испытал и пережил, про ценность человеческого опыта, облаченного в форму произведения искусства. Почему подростковые стишки чаще всего вызывают усмешку и легкое пренебрежение? Потому что в них нет того ценного опыта, который пригодится кому-то еще, кроме тебя самого.
